Василий Головачев - Хроновыверт [сборник]
Пещера была освещена люминесцентными лампами, прикрепленными к стенам через равные промежутки. По дну змеились разноцветные кабели, стояли какие-то аппараты. Трое людей в таких же оранжевых комбинезонах, как и у встретившего нас, работали невдалеке у одной из стен пещеры.
— Метров сорок, — сказал Кит Дуглас, видимо, продолжая разговор. — Извините, — оглянулся он на меня, — что напоминаю: подземелье не обследовано, будьте осторожней. Фарди, — позвал он.
От группы работающих отделился долговязый парень с дубленым мрачным лицом, кивнул мне, узнавая, поздоровался с Игнатом за руку.
— Присмотри сзади.
Фарди угрюмо кивнул, не удивляясь. Так гуськом мы и пошли: Игнат и Дуглас впереди, потом Витольд и я и последним Фарди. Страховка чистильщиков общеизвестна, но я с ней сталкивалась всего второй раз.
Ход вывел нас на балюстраду громадной полости в форме идеального шара диаметром никак не менее трехсот метров. Потолок полости был проломлен, и в пролом была видна часть туннеля, освещенного все тем же белым светом люминесцентов.
— В стенах — генераторы поля, — сказал Дуглас. — Выключены сравнительно недавно, с полгода назад. Питание подводилось от автономного термоядерного реактора типа «Токамак-супер».
— Реактор до сих пор работает? — удивился Игнат.
— Работал в полностью автоматическом режиме, но выработал ресурс и отключился.
По ступенькам лестницы, вырубленным в пористом материале стенок сферы, мы спустились на дно полости. Запах здесь стоял едкий и неприятный, отчего запершило в горле и на губах появился металлически-горький привкус. Я нагнулась: пол сферы казался покрытым толстой шубой пыли зеленоватого цвета, но это была не пыль. Дуглас наклонился тоже, ковырнул пальцем пол и легко выломал кусок, пористый, как вспененный пластик.
— Гранит, — сказал он. — Был. Сантиметров десять — как пенолит, потом постепенно возвращается к твердости настоящего гранита.
— Похоже на след ТФ-удара, — пробормотал Витольд. — Помнишь, я рассказывал о лаве на Сан-Мигеле?
Игнат повертел в руках рассыпающийся на хлопья ком, понюхал и выбросил.
— Интересно. А что там? — Он кивнул на пролом в куполе пещеры.
— Естественный ход. Пошли, посмотрим. — Дуглас обернулся. — Вы подождите здесь, пожалуйста.
Они поднялись на балюстраду, и голоса их вскоре донеслись уже из пролома в куполе.
— Не провались, здесь везде тот же «пенный» слой…
— И куда ведет ход?
— Как раз это самое интересное: выход расположен точно над тем местом, где погибли люди Шерстова.
Молчание.
— Как далеко отсюда выход?
— Три километра с небольшим…
Голоса постепенно стихли, доносился лишь звук шагов — словно люди шли по хрустящему льду. Я с интересом огляделась, пытаясь представить, что находилось в этом шарообразном бункере.
— ТФ-удар, — повторил Витольд, растирая в ладонях комок материала стены.
— Ошибаетесь, — немедленно отозвался басом Фарди. — «Молекулярное таяние» — нарушение молекулярных связей вещества… Кит! — вдруг крикнул он. — Мне можно идти?
— Иди, — глухо донеслось сверху.
Фарди, ни слова не говоря, исчез. Мы с Витольдом обменялись взглядами и засмеялись.
— Довольно мрачный товарищ, — сказала я. — Вы уже разобрались, что это за бункер?
— Я здесь всего второй раз, — признался стажер. — А эта полость вообще ни на что не похожа. Хранить здесь что-нибудь неудобно, лабораторию не разместишь.
— Ну почему же? — возразила я. — Если в стенах полости стоят генераторы поля, то она была скорее всего хранилищем чего-то особо опасного, например, плазмы.
— Неплохая идея, — послышался сверху голос Игната: я не слышала, как он вернулся. — Поднимитесь сюда, Люция.
Мы поднялись на балюстраду, потом по лестнице через люк в потолке коридора выбрались в туннель с неровными стенами и полом, видимо, естественную пещеру. Игнат стоял с Дугласом метрах в двухстах от нас, подсвечивая себе фонариком под ноги.
— Осторожнее, смотрите, куда ступаете, — предупредил он.
В скудном свете редких светильников мы приблизились к стоящим, и я увидела на полу и на стенах какие-то бахромчатые наросты, ярко-розовые в свете фонаря и омерзительно живые при близком рассмотрении. Мне даже показалось, что эти наросты, напоминающие по форме сросшиеся морды летучих мышей, дышат и смотрят на нас.
— Знаете, что это такое? — спросил Дуглас, заметив мою гримасу. — Это обыкновенный пещерный лишайник. А выглядит так потому, что полгода назад мутировал, претерпел биотрансформацию. Лес на плато сверху видели? Игнат вам покажет. Зрелище, честно говоря, жуткое.
— Я поработаю в паре с Фарди, — сказал Игнат, — а Кит проводит вас на место вашей основной работы, они нашли не то архив, не то информарий…
— Ни то, ни другое, — покачал головой Дуглас. — Размеры маловаты. Но документы там кое-какие имеются. Пойдемте разбираться?
— Ведите, — твердо сказала я, ощущая, как в душе появляются горячее желание работать, быть полезной и ожидание зловещих тайн.
— Я найду вас, — сказал Игнат, — и буду недалеко.
Стажер неловко повернулся и наступил на розовый нарост видоизмененного лишайника. Я отчетливо услышала слабый тоненький вскрик…
Ян Лапарра
Душ чуть снял усталость, хотя полностью отстраниться от действительности я, конечно, не мог. Да мне и не дали бы этого сделать. В кабинете ждало сообщение Игната о событиях на Ховенвипе, о новых находках. Кричащий лишайник и трансформированный лес были самыми загадочными и самыми тревожными из них. Мне вспомнился отчет Гриффитса о ликвидации склада с оружием на острове Диего-Гарсия в Индийском океане: на корпусах автоматов и лазерных карабинов были выгравированы цинично-издевательские надписи на английском: «Контроль за рождаемостью»… Интересно, встретим ли мы находки подобного типа на Ховенвипе?
Я привычно передал бразды правления отделом Первицкому, сказал, что буду к вечеру, и убыл на Американский континент.
Игнат встретил меня в шесть вечера в Мексикан-Хате, откуда мы летели к Ховенвипу на грузовом куттере. По дороге он поделился впечатлениями от подземелий заповедника, но я видел, что его волнует другое. «Дракон», догадался я, карабин, из которого кто-то может выстрелить в других людей… Но вслух я ничего не сказал, пусть поволнуется, это полезно после таких проколов.
Сели возле громадных серых холмов пыли и щебня. С двух сторон площадку отгораживали скальные обрывы, отороченные «мехом» лиственного леса, с третьей — вертикальная стена с узором пещер и ниш; четвертая открывалась на холмистое плато, край которого терялся в дымке за горизонтом. Несмотря на вечерний час, здесь было душно, жарко, от пыльных холмов несло зноем и пересохшим болотом.
![Василий Головачев - Спящий джинн [Демон]](/uploads/posts/books/53714/53714.jpg)
